АНДРЕЙ ТЕЛЕГИН
16 december 2017, 21:22
(в соавторстве с Казимиром Лишинским)
Телегин А. А. каждый раз, когда встречался с интересной мыслью в просторах своего ума, забивал в стол гвоздь (коробка с гвоздями и молоточек всегда лежали на том стуле, который по традиции остается пустым: «покойничий стул»). «Гвоздь в столе лучше креста на руке», – говорил Телегин, но все равно все забывал.
Приходилось варить книги в молоке, пока все буквы не слезут. Тогда Телегин намазывал их на хлеб и ел, надеясь, что из желудка буквы скорее найдут путь в голову, чем из глаз.
«С детства я любил букву "Л" и фиолетовый цвет. Это как черничное варенье на сладкой лепешке», – говорил он.
Но никто Телегина не слушал: во-первых, никого не было, а во-вторых, кошка ничего не понимала. Хотя, строго говоря, она Телегина слушала.
…
- Однако... – думала кошка, – странный типчик этот Телегин: говорит все слова в зеркальном отражении, смотрит сквозь вещи, словно его взгляд не останавливают ни шерсть, ни природная грация...
Кошка, однажды разучив «кошачью фугу», была более чем уверена, что она самая настоящая пианистка.
- Могу позировать для портрета! – говорила она Телегину.
Но тот понимал все по-своему: варил кошке мойву и мешал это варево с недоеденной утром кашей.
- Ешь сам, – она брезгливо закапывала липкую гадость лапой.
А зеленый торшер на столе вообще молчал. Он совсем не умел говорить. Только светил зеленым и то лишь благодаря тому, что зеленым был абажур. Ему было обидно, хотелось сказать, конечно... и торшер тихонько, но злобно коротил в розетке.
- Вот чертовщина! – ругался Телегин.
Он представлял себе, что придется выйти в прокуренный коридор и сквозь полупьяную толпу докрикиваться до Президента Электрического Наряда, пьющего и блудившего, как всем известно.
Чтобы этого избежать, Телегин зажигал свечи.
Кошка боялась. Когда-то ее подпалили и страх огня остался жить под ребрами.
Торшер обижался еще больше.
В квартире Телегина стоял полумрак и ощущалась холодная недоброжелательность.
Телегин А. А. каждый раз, когда встречался с интересной мыслью в просторах своего ума, забивал в стол гвоздь (коробка с гвоздями и молоточек всегда лежали на том стуле, который по традиции остается пустым: «покойничий стул»). «Гвоздь в столе лучше креста на руке», – говорил Телегин, но все равно все забывал.
Приходилось варить книги в молоке, пока все буквы не слезут. Тогда Телегин намазывал их на хлеб и ел, надеясь, что из желудка буквы скорее найдут путь в голову, чем из глаз.
«С детства я любил букву "Л" и фиолетовый цвет. Это как черничное варенье на сладкой лепешке», – говорил он.
Но никто Телегина не слушал: во-первых, никого не было, а во-вторых, кошка ничего не понимала. Хотя, строго говоря, она Телегина слушала.
…
- Однако... – думала кошка, – странный типчик этот Телегин: говорит все слова в зеркальном отражении, смотрит сквозь вещи, словно его взгляд не останавливают ни шерсть, ни природная грация...
Кошка, однажды разучив «кошачью фугу», была более чем уверена, что она самая настоящая пианистка.
- Могу позировать для портрета! – говорила она Телегину.
Но тот понимал все по-своему: варил кошке мойву и мешал это варево с недоеденной утром кашей.
- Ешь сам, – она брезгливо закапывала липкую гадость лапой.
А зеленый торшер на столе вообще молчал. Он совсем не умел говорить. Только светил зеленым и то лишь благодаря тому, что зеленым был абажур. Ему было обидно, хотелось сказать, конечно... и торшер тихонько, но злобно коротил в розетке.
- Вот чертовщина! – ругался Телегин.
Он представлял себе, что придется выйти в прокуренный коридор и сквозь полупьяную толпу докрикиваться до Президента Электрического Наряда, пьющего и блудившего, как всем известно.
Чтобы этого избежать, Телегин зажигал свечи.
Кошка боялась. Когда-то ее подпалили и страх огня остался жить под ребрами.
Торшер обижался еще больше.
В квартире Телегина стоял полумрак и ощущалась холодная недоброжелательность.
0
Comments (0)
